Ночь, темно и одиноко.
Зол, так зол, на себя зол я.
Звоню безвольно снова тебе.
Я хочу услышать, как ты,
Есть иль нет, что рассказать мне?
Но только нежно отстраняешь ты меня.
И хоть вслух я смеюсь – слёзы лью,
В трубке телефонной ты знаешь ли?
Если мир наш так велик,
Почему тебя мне не забыть?
И хоть вслух я смеюсь – слёзы лью,
В трубке телефонной ты знаешь ли?
Если мал настолько мир,
Как же моё сердце не слышишь ты?
Я ведь смог так притворяться,
Чтоб секрет ты не узнала,
Мне – все удары, шутки – тебе.
Я не знал, деться куда мне,
Лишь себя ранил в метаньях.
Явно вздыхал, но хранил всё же я свой секрет.
И хоть вслух я смеюсь – слёзы лью,
В трубке телефонной ты знаешь ли?
Если мир наш так велик,
Почему тебя мне не забыть?
И хоть вслух я смеюсь – слёзы лью,
В трубке телефонной ты знаешь ли?
Если мал настолько мир,
Как же моё сердце не слышишь ты?
Не слышишь ты, не слышишь ты.
Ты не слышишь, не слышишь, как громко
Бьётся-бьётся моё сердце,
Однажды, верю, понять ты сможешь,
Добьюсь, чтоб ты узнать смогла.
И хоть вслух я смеюсь – слёзы лью,
В трубке телефонной ты знаешь ли?
Если мир наш так велик,
Почему тебя мне не забыть?
И хоть вслух я смеюсь – слёзы лью,
В трубке телефонной ты знаешь ли?
Если мал настолько мир,
Как же моё сердце не слышишь ты?
Не слышишь ты... Не слышишь ты...